Серьёзные экологические проблемы в Узбекистане: причины и последствия – интервью с председателем экокомитета

На неделе в Сергелийском районе Ташкента состоялся выездной приём председателя Государственного комитета Республики Узбекистан по экологии и охране окружающей среды.

Корреспондент Kun.uz по итогам выездного приёма организовал интервью с председателем комитета Алишером Максудовым. Поговорили об актуальных экологических проблемах в Узбекистане, их решении, критике в социальных сетях, а также о насущных задачах Комитета.

— В последние годы в стране ощутимо растут экологические проблемы. Вместе с тем, даже за повторно совершаемые экологические преступления уголовным и административным законодательством Узбекистана не предусмотрено серьезных наказаний. Как вы считаете, не пора ли усилить эту ответственность?

— Сейчас издаётся очень много законов, усиливающих экологическое законодательство. С начала текущего года вышли два таких закона. Также, принято постановление президента. Большой научно-академический коллектив ведёт работу над новым законодательством.

— Какие изменения можно ожидать в этой сфере в ближайшее время?

— Изменения в законодательстве касаются таких направлений, как бытовые отходы, борьба с вырубкой деревьев, а также регулирование деятельности карьеров.

— Бурый медведь, жестоко застреленный с вашего разрешения. По этому поводу даны разъяснения специалистов комитета. А что вы можете сказать по данному вопросу?

— Что касается вопроса охоты на бурого медведя, государственный комитет экологии не принимал решения самостоятельно. В составе комиссии имеются учёные Академии наук, академики, доктора наук. После выполнения всех расчётов было принято это решение, а я его только утвердил.

— Насколько я знаю, данные академии по количеству животных, внесённых в «Красную книгу», в некоторых случаях основываются на предположениях. Разве комитет экологии не должен это контролировать?

— В состав комиссии включены не только учёные из Академии наук, но и представители других организаций. Если вы слышали, в Сурхандарье медведи задрали 40 овец, не говоря уже о событиях в Кашкадарье, о которых и рассказать нельзя. Рабочая группа изучает такие обстоятельства, и даёт своё заключение. Работа не ведётся по заключению одной организации, я в это не верю. Нужно получить также заключения других ведомств.

Что касается второго бурого медведя, эта охота приостановлена, и я на неё пока не даю разрешения. Комиссия ещё раз изучит медведей. Я привёз дроны для комитета. Медведей ещё раз пересчитают. Работа начата с территории Республики Каракалпакстан. Мы сможем дать разрешение после маркировки каждого из медведей.

— Поговорим о состоянии водоочистных сооружений, являющемся одной из болезненных проблем Узбекистана. Водоочистные сооружения по республике имеются только в Ташкенте, Навои и частично в Самарканде. В остальных областях все отходы, в том числе, человеческой жизнедеятельности, смываются прямо в реки. Это создает опасную эпидемиологическую ситуацию. Какую работу планирует Комитет в этом направлении?

— Конечно, не прямо смываются, но такое бывает. Президент издал постановление, выделены деньги. До 2025 года все очистные сооружения будут рконструированы. Ведётся работа по обновлению перекрытий сооружений в Бектемире и их переносу в другое место.

В Намангане также строятся очистные сооружения, аналогов которым нет по всей Центральной Азии. Вся работа ведётся по плану, и до 2025 года мы с ней полностью справимся.

— Вырубка деревьев является одним из самых болезненных вопросов и недостаточно методов борьбы с ней. Иногда мы видим, что Комитет оправдывает вырубку деревьев, и выполняет роль «адвоката» для рубщиков. Что вы можете сказать как председатель комитета?

— Комитет экологии не разрешал вырубки ни одного дерева. Верно, можно разрешить пересадить его. Сейчас действует мораторий. Мы принимаем строгие меры к тем, кто вырубает деревья. Высокие штрафы, в зависимости от вида и объёма деревьев. Конечно, есть большие стройки, проекты, мы стараемся изменить их, но, следует признать, что деревья всё же вырубают.

Недавно в Самарканде на одном из объектов применили хитрость, чтобы срубить дерево. Они подкопали его корни, а через месяц показали нам: вот, мол, дерево высохло. В таких случаях мы тоже принимаем строгие меры.

— Вы говорите об одном-двух деревьях, но в Узбекистане, и, в частности, в Ташкенте вырубаются сотни деревьев.

— Недавно мы вместе с заместителем столичного хокима вышли в город по поводу обращения женщины-блогера. Срубили засохшее дерево, которое могло свалиться на крышу. Но даже в этом случае мы выписали штраф, потому что комитет экологии не давал разрешения. Блогеры зачастую дают неправильную информацию. Если они будут предоставлять точные данные и задавать вопросы, я готов ответить в любое время.

— Учёные отмечают, что на каждые 20 тысяч человек, как минимум 1 гектар деревьев должен производить кислород. Каково положение в Ташкенте?

— Правильный вопрос, деревьев достаточно, но за этими деревьями некому ухаживать. Скажем, дерево растёт у края дороги, кто-то его посадил, а поливать – некому. Мы создаём такую систему, чтобы у каждого дерева был свой хозяин. За год по республике сажают 208 млн деревьев. Если бы за ними был присмотр, уже бы выросли целые леса. Сейчас я работаю над тем, что каждое дерево нужно за кем-то закрепить. Если мы это решим, проблем не будет. Кроме того, мы реализуем крупные проекты по зелёной зоне, по трём кольцевым дорогам. Сотрудничаем с Министерством строительства, пусть добавят к проекту строительства место для высадки деревьев.

Из опыта иностранных государств видно, что где бы ни было строительство, деревья сохраняются, и к экологии уже совсем другое отношение.

Сейчас к нам пришли из одной махалли в городе. 4 дерева мешают строительству автостоянки возле многоэтажного дома, но я сказал, что не дам разрешение на вырубку деревьев, и закрепил своих сотрудников для изучения. Если в ходе проверки будет выявлено, что 2 дерева засохли, я разрешу их срубить. Если разрешение подпишут должностные лица Комитета, они будут отвечать.

— В Ташкенте, в связи со строительством наземного метро, срубили верхушки высоких деревьев, и сухие корни пересадили в жару в каменистое место. В результате, деревья засохли. На нашем сайте были опубликованы передачи и статьи, посвящённые этой ситуации. Как это допустил Комитет? Разве Комитет не должен был проконтролировать?

— Событие, о котором вы говорите, произошло в этом году? Никто из комитета не давал разрешения.

— Теперь по поводу парков в Ташкенте. Сегодня в столице многие парки приватизируются, и по этой причине закрываются. Для людей недостаточно мест отдыха. Какова роль комитета в этом вопросе?

— К примеру, недавно мы были в парке Чиланзарского района. В ходе изучения выяснили, что действительно, деревья пересаживают и вырубают. Но они привозят по договору такие деревья, которые завтра будут всех восхищать. Если разрешается вырубка одного дерева, взамен следует посадить 10 деревьев.

В Самарканде сейчас ведётся подготовка к крупному мероприятию. Я сам съездил, посмотрел. На 16 грузовиках привезли очень дорогие деревья. Мы контролируем, чтобы вместо вырубленных деревьев сажали по 10 деревьев.

— По словам специалистов, хвойные деревья не дают особого эффекта, возможно, нужно сеять лиственные деревья? Мы сейчас строим высокие здания, но вокруг них сажаем ели. Почему комитет под вашим руководством не даёт таких рекомендаций?

— Мы сейчас обращаем внимание на фруктовые деревья. Если помните, одно время на улицах росли и яблони, и черешни, и виноград. Сейчас, как вы говорите, стало много елей. А теперь мы, как и прежде, обращаем внимание на фруктовые деревья.

— Вышло постановление президента по созданию в каждом районе кластеров по сбору и переработке отходов. Но почему-то сегодня мы не видим никаких действий в данном направлении.

— Такая работа не прекращена. Продолжаются тендеры. Они открыты и работают в Навоийской, Ферганской, Андижанской, Бухарской областях. В текущем году мы должны на 100 процентов перейти на кластеры. Недавно тоже прошло 9 тендеров, и предстоит ещё 24. С победителями мы заключим договоры.

Если в 2016 году собирали 9 процентов отходов, то сегодня охват достиг 90 процентов.

— Одной из причин высыхания реки Зарафшан является беспрерывное выкапывание песка и гравия из русла реки. Почему не запрещается деятельность карьеров?

— Премьер-министр в начале года дал чёткое поручение о том, что всё работу нужно пересмотреть. Проезжая на поезде по Джизакской области, он увидел два карьера, а затем поручил прекратить их деятельность. Кроме того, в Самарканде прекращена работа многих карьеров. Раньше их было очень много, а сейчас остались только 2-3, которые работают по закону. Они ведь тоже предприниматели, но если будут действовать неправильно, мы прекратим и их работу.

Беседовал Ильяс Сафаров,
оператор – Абдусалим Абдувохидов

перевод: Анастасия Ткачёва,
Диана Султанова