«Мы вернем первоначальную задумку архитекторов» — автор проекта реконструкции КИЦ

«Мы вернем первоначальную задумку архитекторов» — автор проекта реконструкции КИЦ

Проект реконструкции бывшего Культурно-информационного центра интуриста, расположенного позади бывшей гостиницы «Тата», презентовали в Ташкенте во вторник, 27 октября.

Здание построено в 1986 году и считается одним из памятников ташкентского модернизма. Изначально в нем планировалось разместить Республиканский дом туризма, позже оно официально называлось Культурно-информационным центром интуриста, а в народе было известно как КИЦ.

Предполагалось, что здание будет использоваться в том числе для просветительской работы и общения с туристами, для этого были заложены развлекательно-образовательные функции. Был сконструирован большой зал на 600 посадочных мест для концертов и кинопоказов, а также большое фойе с кафе и замечательный внутренний двор с фонтаном.

Общая площадь реконструкционных работ — 6600 кв. м. Строительные работы начнутся ближе к лету 2021 года. По прогнозам авторов проекта, над новым обликом здания будут трудиться не менее полутора лет.

По завершении реконструкции здесь расположатся Французский культурный центр, Центр реставрации объектов культурного наследия, офис Фонда развития культуры и искусства при Министерстве культуры, Национальная комиссия по делам ЮНЕСКО в Узбекистане и общественные пространства.

«Газета.uz» поговорила с автором проекта реконструкции, архитектором миланского бюро Grace Екатериной Головатюк об особенностях и ценности здания, а также принципах работы с памятниками модернизма.

— Расскажите, пожалуйста, о своем образовании и профессиональной деятельности.

— Архитектурное образование я получила в Италии, а также училась по обмену в Голландии и Испании. Как архитектора меня сильно сформировал почти 10-летний опыт работы в голландском бюро ОМА под руководством архитектора Рема Колхаса, лауреата Притцкеровской премии — самой важной премии в архитектуре. С ним мы работали над архитектурным наследием предыдущих эпох, в том числе и над Государственным Эрмитажем в Санкт-Петербурге и памятниками модернизма в Европе и на постсоветском пространстве.

Наиболее важный объект модернизма, которым я занималась до сих пор, — реконструкция некогда популярного кафе «Времена года» в московском парке Горького. Оно было заброшено в начале 90-х годов. В 2011 году мы начали работать со зданием. Теперь в нем находится центр современного искусства «Гараж» — одна из ключевых институций в Москве в области современного искусства. По масштабу и характеристике «Гараж» немного похож на Центр интуриста в Ташкенте.

— Какими принципами вы руководствуетесь при реконструкции памятников модернизма? Отличается ли эта философия от работы с более древними зданиями?

— У меня нет единого подхода. Я считаю, что важно работать с историей каждого отдельного здания. Сначала необходимо сделать исследование, понять, как сооружение было спроектировано, какой у него изначальный замысел, что из этого удалось реализовать и что из реализованного было удачным.

На основании этого принимается решение о том, что сохранять и насколько сохранять. Но глобально у меня нет общей стратегии. Я считаю, что именно нюансированный подход позволяет оставить следы истории с одной стороны, а с другой — оживить архитектуру, внести в нее что-то современное и актуальное.

До недавнего времени в архитектурной среде был консенсус, что послевоенная архитектура уродлива и заслуживает уничтожения. Сегодня при рыночной экономике социальный архитектурный проект кажется не очень актуальным.

Но модернизм важно изучать, любить и сохранять. Это такая же часть нашей истории, как и предшествующая ему архитектура. В Ташкенте изучение и сохранение модернизма еще актуально, так как здесь мы видим много выдающихся примеров архитектуры этого периода. Здание КИЦ — это уникальное сооружение эпохи модернизма в хорошем состоянии.

Сейчас Фонд развития культуры и искусства в сотрудничестве с музеем «Гараж» готовят книгу по ташкентскому модернизму. Это должно стать важным прецедентом и должно показать, что с архитектурой этой эпохи нужно и важно работать. Аналогичное издание по московскому модернизму «Гараж» выпустил пять лет назад. Книга имела неимоверный успех.

С памятниками модернизма нет необходимости все консервировать, обходиться с ними, как с древнеримской архитектурой. Но это не столько временное различие, сколько разница в характеристике самих объектов.

КИЦ — здание со сложной композицией. У него есть яркие и известные жителям Ташкента части, потому что они были им доступны. Они остались в коллективной памяти города. При этом есть помещения, которые использовались в качестве хозяйственных, там никто особо не бывал. И они не несут особой ценности.

Таковыми являются офисные помещения. Они морально устарели, они некомфортны. Никто бы сегодня не захотел в них работать. Мы сохраним конструкцию и фасады офисных помещений, но внутри снесем все перегородки, сделаем единое большое пространство, где будет больше воздуха и света.

— В предыдущем интервью нашему изданию вы отмечали, что для вас особенность ташкентского модернизма заключается не в узорах и декоративных решениях, а в адаптации зданий к климатическим и сейсмическим условиям региона. Могли бы вы на примере здания КИЦ рассказать об этих приемах и особенностях самого объекта?

— Центр интуриста — интересный проект с точки зрения объемной композиции и качества помещений. Полукруглое здание кинотеатра прилегает к офисным помещениям. Этот цилиндрический объем облегчен внутренним двориком, куда посетители могли попасть прямо с улицы. Проход во двор был проложен под офисной частью здания, у которого отсутствовала часть первого этажа, формируя проходной портик. Над ним, как некий «мост», второй этаж офисов замыкал пространство двора в единую цельную композицию.

Позднее этот проем был закрыт, а попасть во двор стало возможно только через здание. Первоначальное архитектурное решение со сквозным проходом во двор — очевидный пример работы с климатическими условиями. Двор хорошо продувался с одной стороны, с другой — был уютным. В процессе реконструкции мы вернем эту первоначальную задумку архитекторов.

Другое архитектурное решение, которое учитывало климат региона, — навес у стеклянной стены в фойе. Сейчас она глухая и без навеса, но изначально было остекление, а перед ним снаружи балкон, который создавал комфортный тенистый участок. Все это будет восстановлено в нашем проекте.

Офисный блок будет облицован решеткой из стекловолокна. Ее производят в Германии. По своим несущим свойствам этот материал похож на металл — довольно прочный, но меньше нагревается и не расширяется на солнце, не меняется во времени.

Первая функция этой решетки — обеспечить некоторую защиту от солнца. Кроме того, она отдаленно напоминает те кубики, которые были на фасаде раньше. Вторая функция решетки — визуально объединить всю конструкцию в единый блок. Ментоловый цвет материала будет хорошо сочетаться с кирпичной отделкой фасада круглого здания.

Мы понимаем, что людям, находящимся в здании продолжительное время, будет утомительно долго смотреть на улицу сквозь такой решетчатый фильтр. Поэтому некоторые части этой решетки будут открываться, чтобы у людей был чистый обзор на улицу.

— Вам удалось найти архивные документы по объекту?

— Историк архитектуры Борис Чухович помог нам найти архивные материалы по зданию. У нас есть исходные планы и чертежи, фотографии и статьи о Центре интуриста, а также комментарии архитекторов об удачных и неудачных решениях авторов.

Архитекторы хвалили общее объемно-планировочное решение, сквозной проход во двор и очень комфортный масштаб двора. Хвалили то, как цилиндр кинозала вписывается в общую композицию здания, которую они считали очень удачной.

Критиковали в основном качество строительства, особенно выполнение некоторой части отделки. Например, паркетный пол и другие детали, которые не дожили до наших дней.

— Как, на ваш взгляд, здание вообще выжило? Сейчас оно в довольно плачевном состоянии.

— Здание более-менее честно дожило до наших дней. В офисном корпусе до недавних пор находился Государственный комитет по развитию туризма. Цилиндрическая часть принадлежала частному лицу. Он хотел расположить в них офисы. Зал начали рушить, очень сильно испортив некоторые несущие конструкции. Их придется восстанавливать, а также делать определенное усиление. Но зато очень хорошо построена кирпичная стена этого цилиндра, поэтому она вполне чисто и аккуратно смотрится сегодня.

Примечание «Газеты.uz»: В ходе презентации проекта реконструкции председатель Госкомтуризма, вице-премьер Азиз Абдухакимов рассказал, что по зданию бывшего Центра интуриста было принято постановление правительства, согласно которому объект передан Фонду развития культуры и искусства как единый комплекс. По словам Азиза Абдухакимова, частный инвестор, на балансе которого находилась цилиндрическая часть здания, планировал снести его.

— Что вы постараетесь сохранить при реконструкции и какую часть здания сохранить не удастся?

— Мы сохраним все, что хвалили изначально, — объемно-пространственную композицию. Мы не меняем общую конфигурацию, сохраняем отделку этого овала, мраморный пол в фойе и общее качество пространств.

Мы не трогаем фойе и театр, так как это публичные зоны здания, которые были открыты для посетителей и сохранились в коллективной памяти города. Здесь мы размещаем аналогичные публичные функции, которые не исказят пропорцию и дух этой архитектуры.

В отличие от общественных пространств, где мы постараемся максимально сохранить то, что дошло до наших дней, в офисных корпусах, где никогда не было свободного доступа, мы сделаем более решительные вмешательства в архитектуру.

Например, сделаем стеклянные проемы в офисных корпусах, чтобы внутри было больше естественного света, уберем перегородки, чтобы не было неудобных комнатушек.

В восточном крыле, которое почти вплотную прилегает к зданию гостиницы и не имеет исторической или архитектурной ценности, расположится Центр реставрации. Существующее здание мы снесем и построим похожий корпус, но на два метра глубже. С южной стороны у здания появится дополнительный этаж, который будет использоваться как павильон для мероприятий.

Высота этажей существующего здания (без отделки) от 2,60 м до 2,90 м, за исключением первого этажа, который чуть выше. Это неприемлемо для лаборатории. Высота этажей нового объема варьируется от 3,10 м до 4 м, что является минимумом для реставрационных лабораторий.

Кроме того, лаборатория требует примерно тех же показателей по нагрузке на здание, что и музеи — до 1000 кг на кв. м. Если мы сделаем усиление существующих конструкций, мы просто изуродуем здание. Это превратится в очень тяжелое и трудоемкое мероприятие. Поэтому в данном случае мы считаем оправданным заменить его на новое здание.

У нового корпуса Центра реставрации будут примерно те же пропорции, что и у существующего. При этом корпус все равно будет ниже овального здания кинозала, потому что для нас важно, чтобы этот цилиндр остался доминантой и ничего не нарушало общую композицию.

Существующее сооружение не обеспечивает помещения необходимым количеством естественного освещения, которое требуется для реставрационных работ. Поэтому фасад этого корпуса со стороны двора мы полностью остеклим.

Поскольку из-за жестких ограничений по безопасности и климатическим условиям в лабораторию реставрации не будет открытого доступа для всех посетителей, нам очень важно показать, что в ней происходит. Фасад станет большой витриной, так как будет стеклянным. Таким образом, мы создадим очень сильную визуальную связь между общественными пространствами и реставраторами.

Люди будут видеть, как ведутся работы. В принципе, это очень интересно. Сейчас многие музеи включают открытые реставрационные лаборатории в часть экспозиции. То есть внутри музея стеклянные залы, в которых видно как работают реставраторы. Мы хотим, чтобы похожая ситуация была здесь.

— Почему важно показать, что происходит в реставрационных лабораториях?

— Потому что сейчас в Узбекистане недостаточно оснащенных лабораторий и нет экспертов по реставрации в достаточном количестве. Мы хотим привлечь внимание к этой новой функции, чтобы люди в ней заинтересовались и, например, потом шли учиться на реставраторов.

— Какие функции будут размещены в здании после реконструкции?

— Изначально в здании были доступные и недоступные для посетителей зоны. Мы решили внедрить в один блок все общественные функции, необходимые для основных четырех учреждений, которые здесь появятся, — офис Фонда развития культуры и искусства, Французский культурный центр, Центр реставрации объектов культурного наследия и Национальная комиссия по делам ЮНЕСКО. Эти учреждения расположатся в офисных корпусах.

Все что связано с общественной программой этих институций объединено в один блок. В холле-фойе разместятся кафе, книжный магазин, выставочная зона, на втором этаже — библиотека, коворкинг-центр. В этом блоке также появятся конференц-зал на 100 человек и зал-трансформер.

Общественные функции мы разместим в той части, где они находились раньше. Чтобы сохранить архитектурные пространственные характеристики тех частей, которые остались в памяти жителей Ташкента, в этом месте будут аналогичные программы, доступные для посетителей. Здесь не будет радикального вмешательства в архитектуру — только освежение и модернизации в соответствии с современными стандартами.

Из фойе будет доступ в большой цилиндрический зал. Фасад этого объема мы полностью сохраним. Внутри же появится зал-трансформер с деревянной отделкой — очень хорошим материалом для акустики.

Вместимость зала — примерно 400 человек, хотя изначально он был рассчитан на 600 посетителей. Но сейчас более жесткие требования по эвакуации. Нужно обеспечить больше пространства для проходов. Кроме того, мы хотим сделать более комфортную рассадку. Раньше все было очень сжатым: маленькие стулья тесно соседствовали друг с другом.

Мы изучили много примеров архитектуры похожего объема, а также различные современные театры. В нашем зале будет вращающаяся сцена, которая позволит менять конфигурацию зала. Будет опускаться экран для проекции, а на последнем уровне появится VIP-ложа.

Мы также хотим сделать обитаемую кровлю, чтобы здесь можно было проводить время и любоваться видом на город. Поговорив с историками архитектуры, мы поняли, что в традиционной архитектуре региона крыши зданий довольно обширно использовалась, особенно в вечернее время.

Несмотря на то, что одним из пяти пунктов архитектуры модернизма, которые в начале 1920-х годов сформулировал французский архитектор Ле Корбюзье, является эксплуатируемая кровля, в советское время эта функция была утрачена.

Мы хотели бы снова использовать крышу. Для этого нужно будет создать определенные условия, чтобы там было комфортно. Понятно, что она не будет использоваться все время, когда очень жарко или холодно, но в целом кровля будет спроектирована под определенные мероприятия.

— В вашем проекте стеллажи книжного магазина, который расположится в фойе, очень низкие. Почему выбрано такое решение?

— Есть виды книжных магазинов, которые пытаются выглядеть как библиотека, а есть книжные магазины, которые пытаются создать некий ландшафт из книг. Последние создают открытое пространство, где комфортнее находиться, где нет ощущения лабиринта, а есть общий обзор на то, что происходит вокруг.

Это более современный подход к подаче книг, и нам интересно с этим работать. Кроме того, само фойе не очень большое. Обидно полностью закрывать его и дробить высокими стеллажами.

— Здание очень холодное, что можно объяснить его заброшенностью. В каком состоянии находятся коммуникации?

— Учитывая то, что до прошлого года здание использовали в круглогодичном режиме, я думаю, они в неплохом состоянии. Но естественно, если мы наполняем здание такими дополнительными функциями, как зал-трансформер и лаборатория, возможно, нагрузки на коммуникации увеличатся.

Нам также предстоит провести техническое обследование фасада корпусов со стороны двора. Мы пока не понимаем, какой «пирог» стен, насколько он соответствует современным нормативам. Потому что в советское время были менее жесткие требования по теплоизоляции, использовались более пожароопасные материалы.

Техническое обследование — это огромная работа, которая занимает много времени. Если встанет необходимость переделать фасад, мы его переделаем. Могут поменяться технологии, но внешний облик останется таким, каким мы его представили, проект не будет выглядеть иначе.

Для этого мы будем работать со здешними архитекторами, которые будут связывать все решения с местными требованиями и нормативами. Что касается помещений, где нужен высокий уровень современных технологий — лаборатория реставрации и зал-трансформер, — мы будем работать с международными экспертами.

Например, Центр реставрации требует очень жестких климатических условий, которые прописаны для отдельных материалов: бумаги, керамики, живописи. Поэтому требования по лаборатории и хранилищу, где объекты будут временно находиться в ожидании реставрации, составлены совместно с международными экспертами. Для этого Фонд развития культуры и искусства посетил множество лабораторий и всемирно известных музее во Франции, Германии и США.

Мы будем вести авторский надзор за строительными работами, чтобы все соответствовало нашему замыслу. Некоторые члены моей команды будут находиться здесь постоянно, я же буду приезжать периодически.

— Как будет облагорожена прилегающая территория?

— Мы сохраним существующие деревья и добавим озеленение. Сделаем новое покрытие из каменных плит, на которые будет нанесен паттерн дюн пустыни Кызылкум, специально заказанный для этого проекта. Это спутниковые фотографии, которые очень вдохновили нас. Мощение будет выглядеть как проекция снимка из космоса.

Все лестницы на улице будут совмещены с пандусами. В целом у нас инклюзивный проект, предусматривающий лифты и санузлы для маломобильных людей и людей с инвалидностью, а также условия для слабослышащих, слабовидящих и незрячих посетителей во всем здании.